Дмитрий Ярошенко: "Морально я, в принципе, готов к уходу"

Российский биатлонист Дмитрий Ярошенко сообщил, что в случае дисквалификации намерен обратиться в Спортивный арбитражный суд, рассказал о том, какие дистанции предпочитает бегать, о своём первом тренировочном сборе, почему пострадал врач Андрей Дмитриев, назвал свои взаимоотношения с Максимом Чудовым рабочими.

 

"Я полностью обдумываю свой бег по трассе. Выстраиваю стратегию, некий план на соревнование. Обязательно продумываю прохождение поворотов, подъемов, равнин. Мы ведь знаем профиль трассы, можно лечь с закрытыми глазами представить все это перед собой.

Что касается экономии сил, все зависит от самочувствия. Бывает такое, что ты с первых метров начинаешь бежать, не жалея сил, но ты знаешь, что тебе хватит этих сил на всю дистанцию. А когда ты чувствуешь, что подустал, то, конечно, лучше начинать с запасом, не надо на первом километре показывать супер-скорость. Как показывает практика, на последних двух километрах ситуация может быть гораздо плачевнее, и ты проиграешь более 40 секунд".

Мне нравится бежать и индивидуальные гонки, и эстафеты. Но скажу честно, что в эстафетах напряжение в два раза больше, чем в индивидуальных гонках. Их бегать тяжелее, потому что отвечаешь не за свой результат, а за результат команды. Ты ни в коем случае не должен его ухудшить.

"Меня три часа "допрашивали", задавали одни и те же вопросы. Приходилось постоянно говорить, что эритропоэтин я не употреблял, или та субстанция, которая найдена у нас в организме, не является эритропоэтином"

Стрельба напрямую зависит от функционального состояния. Если ты не готов функционально – стрелять очень тяжело. Если "лёжа" ещё можно справиться, то "стоя" всё всплывает. Если атлет не очень хорошо готов ходом, то и стрельба у него не особо идёт. Хотя после отдыха, кстати, очень хорошо стреляется. Какие-то новые ощущения отличные.

Свою позицию мы чётко рассказали на слушаниях. Меня три часа "допрашивали", задавали одни и те же вопросы. Приходилось постоянно говорить, что эритропоэтин я не употреблял, или та субстанция, которая найдена у нас в организме, не является эритропоэтином. Почему они говорили, что это эритропоэтин – непонятно. Думаю, что в Лозанне разберутся. Единственное, что печально, всё-таки, это время. Может быть, все затянется до осени. А время сейчас на вес золота, нужно тренироваться. Конечно, мы все готовимся, и я тоже. Скорее всего, в Красноярске будут проводить первые июньские сборы.

Приятно, что СБР готов отстаивать нас. Не без их помощи дело будет передаваться в арбитражный суд. Вообще, эта первая волна, первый удар по близким, в принципе, прошёл. Вчера с мамой разговаривал, она на Камчатке живёт, она уже спокойна, стала философски относиться к вопросу – значит, так надо, пора заканчивать карьеру и заниматься каким-то другим делом.

Морально я, в принципе, готов, но мне совсем этого не хочется, потому что очень тяжело уходить, когда в тебе еще полно сил, желания, амбиций. Не могу сказать, что с Максом друзья "не разлей вода", мы – товарищи по команде. У меня к нему очень хорошее отношение, потому что человек он упорный, волевой, настоящий. Если к нему обратиться за помощью, он никогда не откажет. Максим очень прямолинейный, не любит когда лицемерят или врут. Он сам готов говорить правду прямо в глаза, у него очень жёсткий характер, если его обидеть, он как ёж становится.

"Морально я, в принципе, готов, но мне совсем этого не хочется, потому что очень тяжело уходить, когда в тебе еще полно сил, желания, амбиций"

Сезон для всех был очень тяжелый. Не думаю, что Максиму было тяжелее, чем Коле или Ивану, чем Жене Устюгову или Андрею Маковееву. Конечно, не получилось насобирать того количества медалей, которое насобирали в прошлом году. Но Макс активно боролся в общем зачёте Кубка мира, где-то, может быть, сил не хватило. Мне сложно судить, я ведь с февраля месяца не ездил с командой. Видел Максима на Камчатке, и он говорил, что очень сильно устал.

Сейчас по итогам комиссии наш врач Андрей Дмитриев уже уволен. В России не предусмотрено уголовное наказание в таких случаях, и максимум, что можно было сделать – это уволить его".

А исполнительный директор и председатель антидопинговой комиссии Союза биатлонистов России Елена Аникина сообщила, что в первоначальном пакете документов по допинг-пробам содержались 16 листов с анализами другого спортсмена.

"СБР заинтересован в том, чтобы выявить подлинную картину с допингом в нашем хозяйстве. Но то, как ведут себя чиновники IBU – с вызовом и агрессией, с подменой документов (за день до заслушивания комиссия поменяла в обвинительном отчете 16 листов с анализами совершенно другого спортсмена) и непредоставлением нам защитного слова, даёт повод подумать о преднамеренном выводе наших спортсменов из строя перед Олимпиадой-2010".

Использованы материалы официального сайта  биатлониста, "Аргументы и факты".