Пол Гаскойн вернулся! Нет, Газзе никто не предложил потренировать или поработать послом футбола, но созданный лишь на минувшей неделе аккаунт в социальной сети собрал за триста тысяч подписчиков. @Sport.ru на примере лучшего английского плеймейкера девяностых рассуждает о том, как спортсмену иногда важно не потеряться по окончанию карьеры в неспортивных реалиях.

 

Ещё когда кудрявый и в меру упитанный полузащитник своими алогичными финтами приводил в восторг трибуны "Сент-Джеймс Парк", никто не питал иллюзий – как только Гаскойн перестанет играть в футбол, он угаснет. Именно играть, ведь смотреть и комментировать ему было совершенно неинтересно. Пол должен был только участником процесса, а не сторонним наблюдателем. Какой-нибудь Алан Ширер обязательно сунулся бы на телевидение после отчисления из сборной накануне чемпионата мира, и не ради того, чтобы просто чем-то заняться, а ради умножения на ноль репутации принявшего смелое решение тренера. Газза же просто послал всех к чертям и крепко запил. Именно тогда, незадолго до ЧМ-98, его карьера фактически окончилась.

 

Тот, на кого всегда приходили смотреть как на Гарри Гудини, фактически пропал на пятнадцать лет. Все слышали только одно – алкоголь, алкоголь, алкоголь.… Слышали, даже не задумываясь о том, что гений в отличие от какого-нибудь Милевского или Ионова прикладывается к бутылке не от хорошей жизни. Гари Линекер, раз за разом вытаскивавший из неприятных ситуаций своего любимого оруженосца, однажды лишь тяжело вздохнул: "Моих усилий недостаточно. Нужно, чтобы сотни, тысячи людей снова дали понять, что им нужен Пол Гаскойн. Тот Пол Гаскойн, а не то, что он являет собой сейчас". Спустя годы, когда аккаунт Гаскойна появился в одной из социальных сетей, на него стали подписываться едва ли не со скоростью света. Те, кто помнили шоу на итальянском мундиале и домашнем чемпионате Европы, нажимали на кнопку "Читать" с надеждой увидеть тот же луч света, что и владелец учётной записи. Те, кто по естественным причинам знали о Газзе что-либо лишь по видеонарезкам, поступали аналогично. Фотография, на которой Пол держит в руках не бутылку, а гитару, уже вселяет оптимизм, знаете ли.

 

На самом деле, примеров, похожих на этот, масса. И даже в советской истории. Взять хотя бы двух икон футбола на стыке оттепели и застоя. Валерий Воронин, человек удивительно умный и умелый, вполне мог стать тем, кем сейчас для английского "околофутболья" стал Линекер. Но одна роковая автокатастрофа изменила всё как снаружи, так и внутри. Именно тогда гений-универсал, одинаково успешно способный опекать и созидать, закончился как медийная персона. Того Воронина, которого все видели на обложках и экранах, убил не "удар тупым предметом по голове" (так написано в заключении судмедэксперта), а простое человеческое равнодушие. Тот, кто вчера был в центре внимания, навсегда ушёл в себя. Это потом многие будут говорить: "Эх, не поддержали, не подставили плечо…", но будет поздно.

 

Нельзя сказать, что мягче обошлась судьба с Эдуардом Стрельцовым. Но как-то получилось так, что некогда стойкий футболист, которого крайне тяжело было повалить на газон, и человеком оказался стойким. Да, он сгорел совсем уж рано, хоть и пережил почти ровесника Воронина на целых шесть лет. Но во всех биографических опусах и воспоминаниях беспристрастных свидетелей фигурирует одно и то же – Стрелец умел воспринимать вещи философски и не ломаться. Он гневно реагировал, когда кто-то не верил в его трагическую историю (да, тогда никто не задумывался над тем, как расхваливаемая кем-то по сей день советская система с точки зрения историографии превратила звезду футбола в криминального элемента), но в то же время оставался своим в доску. Даже спокойно реагировал, когда кто-то из молодых в банальной двухсторонке называл его, готового разменять шестой десяток старика, Эдиком. Но такое было крайне редко – его всё чаще называли Эдуардом Анатольевичем, и никто не удивлялся, что отцы ставили сыновьям-будущим футболистам в пример именно его. В недостижимый с точки зрения мастерства пример.

 

Даже смерть Стрельцова получилась весьма показательной. Точнее, не сам уход из жизни, а то, что привело к нему. Александр Нилин в книге "Человек без локтей" упомянул об этом достаточно красноречиво: "Мог ли Эдуард Стрельцов в русле положенной ему судьбы миновать Чернобыль? Что, скажите, обошло стороной его на коротком веку? Война? Она не убила отца Эдика, но из семьи увела. Суму с послевоенным голодом он узнал. Тюрьму в якобы оттепельные времена — по полной программе…. Ехали на матч — шел восемьдесят седьмой год — мимо мертвых садов. Поле, на котором играли, находилось от Чернобыля километрах в двадцати. Людям, оставшимся здесь жить, платили добавочные пятнадцать рублей — гробовых, как по-черному острили. Посмотреть игру сборной СССР (Пшеничников, Гусаров, Шустиков…) народу собралось достаточно. Но, вспоминает Севидов, казалось, что никого на трибунах нет, так тихо смотрели местные жители футбол. И после матча в тех, кто подошел к футболистам, угнетала полная подавленность эмоций". Стрельцов, как и Гаскойн, попросту не умел отказывать, когда где-то нужна была его помощь, участие, содействие.

 

Вот так вот. Иногда можно не остаться в колее, даже сохранив человеческий облик и своё Я. Но невозможно стереться из памяти, будь то живой человек или мёртвый.

 

Иван Манчев, @Sport.ru

 

Материалы по теме:

 

Звёздное невезение, или не в том месте не в то время

 

Пол Гаскойн. Возвращение к идеалу

Sport.ru