Брайан Жубер: “Доверять человеку – самое важное для меня”

Он – один из немногих фигуристов “старой гвардии”, кто ещё способен сражаться с молодым поколением. Он не сдаёт свой стиль и упрямо идёт вперёд. Он – боец до последней капли крови. Он – француз Брайан Жубер, который удивляет неожиданным решением своих программ, грезит о революции во французском фигурном катании и однозначно ставит точки над своими “ё”. Об этом и многом другом Брайан рассказал корреспонденту @Sport.ru.

 

Этот сезон начался для Брайана не очень хорошо. После первого выступления сезона его преследовали травмы, и он вынужден был сняться с обоих этапов гран-при. Но выиграв Чемпионат Франции, Брайан показал, что он снова в форме и готов к борьбе за пьедестал на международных соревнованиях.

 

В прошлом году ты многое поменял в своей спортивной жизни. Есть ли результат к этому сезону?

Прошлый сезон был для меня очень трудный. Я сменил тренера, хореографа, режим тренировок. Я знал, что всё это повлияет на результат в сезоне, но это было необходимо. Я как бы заложил основу для нынешнего сезона. Я вернул себе уверенность и знаю, как нужно работать, чтобы восстановить высокий технический уровень, улучшить хореографию.

 

Ты редко выезжаешь на тренировки в другие страны и тренируешься в основном во Франции. Отсутствие конкурентов твоего уровня не снижает стимул к совершенствованию?

Мой стимул – внутри меня. Но работа с новыми специалистами, конечно, тоже стимулирует. Десять лет подряд, каждое лето я тренируюсь в Куршевеле, с теми же людьми, с теми же фигуристами. И мне было просто необходимо попробовать что-то новое, тренироваться рядом с другими фигуристами, опробовать новые методы тренировок, просто сменить обстановку. В то же время я могу учиться даже у 15-летних спортсменов. В общем и целом у меня достаточно высокий уровень, но если говорить об отдельных элементах… Есть фигуристы, которые, возможно, не так сильны как я, но в некоторых “областях”, в некоторых элементах, они лучше, например, во вращениях. Я смотрю на них и учусь. Я пытаюсь взять от них всё самое лучшее.

 

Этим летом ты работал с Алексеем Урмановым (Прим. – Олимпийский чемпион, призёр Чемпионатов Мира и Европы; в настоящее время работает тренером). Над чем вы работали: техника, хореография, какие-то определённые элементы?

В основном мы работали над техникой: вращения, как они должны быть, прыжки, много разных упражнений. В первую очередь я хотел восстановить уровень подготовки, восстановить хорошую технику, прыжки, и только потом работать над программами. Поначалу мне было не по себе, немного страшновато, потому что все вокруг было в новинку, но в итоге все было отлично.

 

Но ты уже работал с русскими тренерами и знаешь, как они работают, знаешь их требования…

Да, но работать с русскими становится всё сложнее, потому что все мы ожидаем чего-то большего перед Олимпийскими играми в Сочи, в России. К тому же, российским тренерам запрещено работать с иностранцами. Поэтому я боялся, что в летнем лагере что-нибудь пойдёт не так. Но в итоге всё было просто замечательно. Российские фигуристы тоже были очень добры ко мне. Я бы вновь поехал в тот тренировочный лагерь.

 

Ты готовишься к Олимпийским играм в Сочи? Планируешь участвовать?

Да! Я думаю о Сочи каждый день! Но посмотрим – сезон за сезоном. Я уже подобрал музыку для олимпийского сезона: для короткой и произвольной программы. Сейчас надо понять, достаточно ли я силен физически, технически. Я не хочу просто участвовать, чтобы занять десятое или пятнадцатое место. Я действительно хочу выиграть медаль.

 

Олимпийские игры складываются для тебя не самым лучшим образом. Ты можешь объяснить, что с тобой происходит? Ведь это такие же соревнования, как любые другие крупные старты?

Да, как Чемпионат Мира, но... У меня очень плохие воспоминания с самой первой Олимпиады, когда я был очень молод, мне было всего 17 лет. На Играх я оказался без тренера, совершенно один, я не очень много общался с остальной французской сборной. Я чувствовал себя не очень хорошо, и до сих пор, приезжая на Игры – я не люблю их. Может быть потому, что чувствую больше давления со стороны журналистов, потому что это Олимпийские игры! И в этом единственная разница. Как будто журналисты решают твой статус: когда ты выигрываешь, ты как Бог, а когда ошибаешься, то становишься изгоем.

 

Похоже, что будущие Олимпийские игры – это больная тема. Ты постоянно повторяешь, что будешь кататься до Сочи, а потом уйдёшь из профессионального спорта. Для тебя так важно знать, где “конец”? Почему ты постоянно подтверждаешь время своего ухода?

На самом деле, я говорю об этом, чтобы все отчётливо это понимали. Я знаю, что я закончу в тот год. И чтобы Федерация знала, что после Олимпиады я закончу карьеру спортсмена; чтобы фанаты знали, что я перестану участвовать в соревнованиях. Да, наверное, я должен сказать, что для меня это важно, потому что у меня остаётся немного времени, и я хочу прожить его на сто процентов.

 

Ты как бы отсекаешь время: мне осталось три сезона, два сезона, последний... Будто сам себе выносишь приговор: мне осталось жить два года, и всё. Тебе не страшно вот так ставить крест на себе?

С одной стороны, да, страшно, но с другой – всё наоборот, потому что потом начнется другая жизнь, новая эпоха. Когда ты делаешь спортивную карьеру, ты автоматически знаешь, что в один прекрасный день всё закончится. Я думаю, я дойду до Сочи. И это будет точка нового отсчёта. Я сделал уже достаточно длинную карьеру, сделал много прекрасных программ, всё уже хорошо.

 

До Олимпийских игр ещё далеко, поговорим о программах этого сезона. Ты поменял короткую программу. Она в твоём стиле – быстрая, сильная, несколько агрессивная, с развитием музыки на протяжении программы. Как ты себя ощущаешь в этой программе?

В этой программе я чувствую себя намного лучше, чем в прошлогодней. Я был очень разочарован той программой (Прим. – На музыку “Однажды в Мексике”, хореограф Антонио Нахарро). Это был не я. Я был неестественным. Мне нравилась музыка, но я не чувствовал себя комфортно. Начало было слишком быстрое, и я нервничал, а мне нужно быть спокойным и собраться перед четверным прыжком.

В новой программе мы сделали “работу над ошибками”, подобрали соответствующую музыку, и больше всего мне в ней нравится переход, развитие – начало и конец абсолютно разные. Начало довольно драматичное, грустное; а конец – совсем другой, он несколько электронный, даже танцевальный. Мне очень нравится настроение музыки.

 

А что означает крест у тебя на спине? (Прим. – На костюме к короткой программе)

Это только символ французской группы Justice, музыку которой мы используем в короткой программе. Для меня этот крест никак не связан с религией, потому что я не верующий.

 

Хорошо, с короткой программой всё понятно. А вот “новая” произвольная стала сюрпризом. После твоего триумфа с произвольной на Чемпионате Мира в Москве, когда ты просто парил надо льдом, ты собирался оставить прошлогоднюю программу (Прим. – 9я симфония Бетховена). И вот сюрприз – в качестве произвольной программы этого сезона ты снова катаешь “Матрицу” – в третий раз. (Прим. - Брайан катал Матрицу в 2004 году, затем снова использовал эту программу для Чемпионата Мира 2006 года, и третий раз – в этом сезоне).

Прошлогодняя программа заставила меня развиваться, многому меня научила. Но она, так сказать, не про меня и не для меня. Поэтому когда я катал её на льду, я очень сильно уставал, потому что не чувствовал себя естественно, это был не я. Я откатал очень сильный прошлый сезон, но я почувствовал, что не смогу снова также сильно откататься и в этом сезоне. Всё лето я работал над этой программой, слушал эту музыку, я проникался ей… Но я больше не могу, больше не хочу. Поэтому я принял решение – в сентябре, за две недели до соревнований в Орлеане – и было слишком поздно начинать работать над новой хореографией, искать хореографа, поэтому я принял самое простое решение – вернуть “Матрицу”, потому что я очень люблю эту программу. Она для меня как символ Победы.

 

Мы увидим старую “Матрицу” или какой-то обновлённый вариант?

Основная идея такая же, но мы усложнили и немного изменили программу, добавили несколько новых элементов.

 

Ты как-то упоминал, что Дэвид Уилсон навсегда останется твоим хореографом. Ты доволен работой с ним? Что особенного в вашем сотрудничестве?

Мне очень нравится работать с ним, потому что он профессионал и просто замечательный человек. Он “заставляет” меня кататься в разных стилях: в прошлом году – Бетховен, в этом – Justice. Например, музыку для короткой программы выбирал он, а не я. И мне очень нравится его выбор. Я ему ничего не говорил, мы не обсуждали, он сам выбрал музыку. Он очень хорошо меня понимает. Мне нравятся быстрые, энергичные программы, я получаю больше удовольствия от них. И Дэвид подобрал подходящую мне музыку.

 

Ты работал со многими хореографами, но только с Уилсоном ты собираешься продолжить сотрудничество?

Хореограф, с которым я хотел бы ещё поработать – Николай Морозов. С ним мы сделали потрясающие программы, лучшие в моей карьере.

 

Почему бы не продолжить работу с Морозовым?

Я ему не доверяю. Это сложно. Для комфортной работы мне важно, чтобы меня понимали. Мне важен не только профессиональный уровень хореографа, но и наши взаимоотношения. Курт Браунинг тоже сделал мне две суперпрограммы. Я стал чемпионом мира с одной из них – с программой “Апокалиптика”. Но я не могу полностью ему доверять, поэтому не могу работать с ним.

Самое главное для меня – в отношении Дэвида – я ему полностью доверяю. Доверять человеку – самое важное для меня. Я доверяю своему тренеру, я доверяю своему хореографу, я спокоен, и это идёт мне на пользу.

 

Тренер, хореограф… Кто в твоей команде главный? Кто выбирает костюмы, музыку, хореографию, кто принимает окончательные решения?

Обычно я должен принимать окончательное решение. Но я стараюсь прислушиваться к старшим, к людям, имеющим больше опыта. Я не хочу всё решать один. Что касается моей команды, главный человек в ней – это моя мама. Она ничего не знает о технической стороне фигурного катания, но она знает меня, знает, что хорошо для меня, даже в музыке, костюмах. Именно её я слушаю в первую очередь. И уже после неё – мой тренер.

 

Ты говорил, что хотел бы открыть свою собственную школу фигурного катания в Пуатье. Эти планы ещё в силе?

Да, я встречался с мэром Пуатье по этому поводу. Старый каток снесут, а затем построят на этом месте новый. В новом будет всё необходимое для занятий школы фигурного катания. Я бы хотел остаться во Франции, в Пуатье, открыть школу именно в моём родном городе. Думаю, это будет возможно через 5-10 лет. После окончания соревновательной карьеры я бы хотел ещё поучаствовать в шоу, а уже потом работать тренером.

 

Каким тренером ты будешь? Какие-то основные принципы?

Я буду очень строгим! Во Франции тренеры слишком мягкие в отношениях со спортсменами, поэтому результаты у нас не очень хорошие. И нам необходимо это изменить. Французские молодые фигуристы не очень сильны. Тренеры хвалят детей, говорят “Ты молодец!”, уверяют, что всё очень хорошо. Но нужно быть более строгими.

Тут многое зависит и от личности тренера. Если ты стал тренером, тебе необходимо измениться самому. Надо принять эти изменения в себе. Многое зависит от твоего подопечного, но не всё. Нужно быть строгим, потому что если хочешь иметь результат, то надо работать и заставлять работать. Во Франции сейчас всё наоборот. Все хотят получить медаль, но без особых усилий. А это не сработает.

 

Ты уже думал о технике, по которой ты будешь работать с детьми?

В своей карьере я сделал много ошибок при работе с тренерами и благодаря этому многому научился. И теперь я совершенно точно знаю, каким тренером я не буду. Самое главное – я бы не хотел, чтобы дети, будущие фигуристы, повторяли мои ошибки: не надо всё держать в голове, надо разговаривать с тренерами и вместе обсуждать проблемы.

 

Поговорим о шоу. Когда тебя приглашают на шоу, для тебя важна тема шоу, чему оно посвящено? Например, юбилей тренера, спектакль, просто праздник или, как это было в мае, посвящение жертвам трагедии в Японии. Для тебя это важно? И какие шоу ты предпочитаешь?

Мне нравится участвовать во всех шоу, без разницы, чему они посвящены. Шоу приносят массу удовольствия, дают тебе много силы, энергии, это своеобразное общение с публикой. К тому же, участие в шоу помогает улучшить катание, артистизм, попробовать что-то новое: новые стили, костюмы, музыку.

Хотя должен признать, что последнее шоу в России, в котором я участвовал, было особенным (Прим. – Речь идет о шоу “Триумф Тамары Москвиной”, посвященном юбилею тренера). Оно было посвящено действительно великому человеку в фигурном катании, одному из самых великих, кого я встречал. Там участвовало много русских фигуристов и совсем мало иностранцев – только я и Стефан Ламбьель. Меня это очень трогает. Я никогда не работал с Москвиной, но она всегда была очень внимательна со мной. И участие в российских шоу – это большая гордость для меня.

 

Хотел бы ты поработать с Москвиной? Может быть над программами или над техникой?

Почему бы и нет. У меня есть идея – встать в пару. Я бы хотел попробовать покататься в паре, я надеюсь попробовать, но позже, после завершения соревновательной карьеры. Я пока не знаю с кем. Я пока вообще ничего не знаю. Это просто безумная идея.

 

Очередной вызов себе?

Да, мне нравится бросать себе вызовы, ставить труднодостижимые цели, бороться.

Я думаю, мы вообще должны бороться каждый день, не только в фигурном катании. Например, больные люди каждый день сражаются со своей болезнью, и это того стоит! Если говорить обо мне, я знаю, что я делаю. Мой спорт замечательный, я борец и я буду продолжать сражаться, даже если мне будет трудно. Это даже интереснее, когда трудно! Когда всё легко и просто, мне не интересно!

 

Юлия Тихонова, @Sport.ru